И вот все стало вдруг шафра́новым и зеленым.
— Салман Рушди, Дети полуночи
В желтых рубашках и зеленых юбках они толпятся на ярко освещенных улицах, под бесчисленными балконами, на которых прозрачные светильники из тонкой глины наполнены неким таинственным маслом; в этих светильниках, окаймляющих каждый балкон, каждую крышу, плавают фитили, тоже двух цветов: половина ламп горит шафра́новым светом, вторая половина полыхает зеленым.
— Салман Рушди, Дети полуночи
И во всех городах, и местечках, и деревнях маленькие светильники горят на подоконниках, крылечках, верандах, а в Пенджабе в это время горят поезда; зеленым вспыхивает вздувающаяся краска, шафра́новым полыхает горящий бензин, и это самые большие лампы в мире.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Когда-то, давным-давно, в другой день независимости, весь мир был шафра́новым и зеленым.
— Салман Рушди, Дети полуночи
За час мой сын сделался шафра́новым, потом шафраново-зеленым, и наконец зеленым, как трава; я больше не мог это выносить и заорал что есть мочи: «Женщина, если парнишка так хочет оставаться спокойным, мы не должны его за это убивать!» Я взял Адама на руки, стал баюкать и почувствовал, как твердеет крошечное тельце, как колени-локти-шея заполняются сумятицей не нашедших выражения звуков, и в конце концов Парвати сжалилась и приготовила противоядие, истолкла аррорут{275} и ромашку в алюминиевой миске, при этом бормоча вполголоса какие-то странные заклинания.
— Салман Рушди, Дети полуночи