Ударение в слове фуги

Сначала была слышна эта тема в форшпиле или в прелюдии; потом Бах обрабатывал ее в виде фу́ги; потом, посредством различных регистров, обращал он в трио или квартет все ту же тему; за сим следовал хорал, в котором опять была та же тема, расположенная на три или на четыре голоса; наконец, в заключение, следовала новая фуга, опять на ту же тему, но обработанную другим образом и к которой присоединялись две другие. — Владимир Одоевский, Русские ночи

Ему смешно и забавно было влюбить в себя старую жену знаменитого органиста; лестно было его тщеславию возбуждать такое внимание женщины посреди северных варваров; сладко было его сердцу отметить за насмешки, которыми немецкие музыканты осыпали музыку его школы, в доме их первоклассного таланта перебить дорогу у классической фу́ги; и когда Магдалина, вне себя, забывая своего мужа, обязанности матери семейства, опершись на клавихорд, устремляла на него пламенные взоры, — насмешливый венециянец также не жалел своих соблазнительных полуденных глаз, старался вспомнить все те напевы, все то выражение, которые приводят в восторг итальянца, — и бедная Магдалина, как дельфийская жрица на треножнике[154], невольно входила в судорожное, убийственное состояние. — Владимир Одоевский, Русские ночи

Прежде бодрая, деятельная, заботливая о своем хозяйстве — теперь она сидела по целым дням, сложив руки, в глубокой задумчивости и потихоньку напевала Франческины канцонетты. — Тщетно Бах писал для нее и веселые менуеты, и заунывные сарабанды, и фу́ги in stilo francese {во французском стиле (итал.).} — Магдалина слушала их равнодушно, почти с неудовольствием, и говорила: "Прекрасно! — Владимир Одоевский, Русские ночи

Действительно, ему недоставало cis-дурной фу́ги в сочиняемом им тогда Wohltemperirtes Clavier, {хорошо темперированный клавир (нем.).} он поставил в ключе шесть диезов, — и итальянская канцонетта обратилась в фугу для учебного употребления. — Владимир Одоевский, Русские ночи

Когда же случались минуты покоя – покоя чисто физического, покоя чувств и мыслей не было, – соображения Данилова принимали более или менее правильную форму, фразы повторялись им в разных вариациях, иногда – в радости – с удовольствием, как некое мечтание, иногда в отчаянии и нервно, фу́ги с их полифонией рождались тогда в Данилове, бывало, что и сонаты. — Владимир Орлов, Альтист Данилов