Здесь маршалок[1] рассматривает чету, как близорукий мелкую печать, оправляет ее, двумя пальцами легонько снимает с нее пушок, снежинку, одним словом все, что лишнее в барских палатах, и, наконец, провозглашает ста́вленников из разных народов.
— Иван Лажечников, Ледяной дом. Басурман
«Юный фаворит» был с ним неразлучен; Петр сильно привязался к нему; он видел в Алексашке будущего надежнейшего и преданнейшего из своих слуг, ничем не связанного с ненавистной для него стариной; в Меншикове для Петра вырастало поколение его ста́вленников, его «птенцов»… От внимания народа не ускользнула эта любовь к юноше, и он поспешил объяснить ее, разумеется, на свой лад.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
– Милый мой, что вы можете поделать, когда все правительство и лица, близко окружающие Государя, сплошь состоят из ста́вленников Распутина?
— Феликс Юсупов, Конец Распутина. Мемуары