Я, Салем Синай, позже прозываемый то Сопливцем, то Рябым, то Плешивым, то Сопе́лкой, то Буддой, а то и Месяцем Ясным, прочно запутался в нитях судьбы – что и в лучшие из времен довольно опасно.
— Салман Рушди, Дети полуночи
Пусть видит целый мир, как я люблю своего сына!» А моя бабка, навестив нас в одну из зим, дала мне отличный совет: «Подтяни-ка носки, как-его, и тогда станешь лучше всех в целом свете!» Плавая в этом мареве предвещаний, я уже чувствовал внутри первые толчки того бестелесного зверя, который и сейчас, в эти «обеспадмевшие» ночи, гавкает и скребется у меня в животе; заклейменный множеством надежд и прозваний (меня окрестили уже Сопе́лкой и Сопливым), я стал бояться, что все кругом ошибаются, что мое существование, о котором раструбили повсюду, окажется совершенно бесполезным, пустым, без какой бы то ни было цели.
— Салман Рушди, Дети полуночи
А я говорю: «Назовите это Салемом, Сопливцем, Сопе́лкой, Рябым; назовите это Месяцем-Ясным».
— Салман Рушди, Дети полуночи