А Нурали Човдур, в большой белой чалме, в выгоревшем на солнце шерстяном плаще, положив поперек седла посох со стертым от времени серебряным набалдашником, безмолвно ехал на старом си́вом с красными крапинками жеребце и все еще, точно себе не доверяя, всматривался слезящимися глазами в сторону невиданного за его долгий век сказочного золотого дворца.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
Кидрей протянул бунчук старику, сидевшему на старом си́вом коне с облезлым хвостом.
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
В развевающемся по ветру красном плаще он мрачно скакал на долговязом си́вом жеребце.
— Василий Ян, Чингисхан. Батый
Некоторые отвечали, что видели его мчавшимся как буря на чертовском си́вом коне.
— Василий Ян, Чингисхан. Батый
– Какую тебе еще надо дочь? – прервал старый монгол, вынырнувший на си́вом коне из тучи пыли. – Сама едва плетется на веревке, а хвалится, что потащит другую клячу!..
— Василий Ян, Чингисхан. Батый