Это «рыцари зеленого стола» – шулеры, – которые могут немало порассказать об иностранных галерах и отечественных ступальных колесах[128], зная их по личному опыту; это шпионы могущественных правительств, вечно дрожащие от жалкого страха и малодушия; это гнусные предатели, трусы, дуэлисты, бреттеры, картежники, жулики, мошенники, лжесвидетели, и некоторые из них прячут под грязными космами клейма, и все они кровожадней Нерона и престу́пнее заключенных в Ньюгетской тюрьме[129].
— Чарльз Диккенс, Холодный дом
Но, если, по прочтении моего „признания“, вы решили бы, как европеец и сумрачный романтик, что я достаточно привлекательна для того, чтобы вам воспользоваться моим письмом и завязать со мной „интрижку“, тогда знайте, это будет преступно — престу́пнее, чем было бы насилие над похищенным ребёнком.
— Владимир Набоков, Лолита
Вдвое несчастнее, но и вдвое престу́пнее.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Что можно придумать позорнее, престу́пнее, грешнее этого?
— Валентин Костылев, Иван Грозный. Невская твердыня
Но во сколько раз престу́пнее и позорнее растрата общественного добра!
— Панас Мирный, Гулящая