Он держал щегольскую трость с двумя огромными порыже́вшими кистями, а на сюртук был выпущен монокль – для украшения, как я узнал позднее, ибо он очень редко им пользовался, да, к тому же, ровно ничего не видел, когда к нему прибегал.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
Он так закашлялся и все его попытки отдышаться казались столь безнадежными, что я уже приготовился увидеть, как его голова опустится за прилавок, а ноги в коротких черных штанах, с порыже́вшими бантиками у колен, дрыгаясь, поднимутся вверх в последних конвульсиях.
— Чарльз Диккенс, Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим
На Борискине были грязные, промасленные шаровары и гимнастерка с солдатскими погонами, а на ногах старые, с порыже́вшими голяшками хромовые сапоги; он быстро перевел взгляд с майора на незнакомого капитана и, по-видимому не ожидая для себя ничего хорошего, сразу насторожился.
— Владимир Богомолов, Момент истины
Хмурый, грузный, уже постаревший, с обвисшими сивыми усами, в простой чалме с одним–единственным золотым пером знаком своей воинской власти, в шелковом потертом халате, лоснящемся на локтях, обутый в сапоги с помятыми от стремян носками и задниками, порыже́вшими от постоянного соприкосновения с шерстью коня, сопровождаемый одним только телохранителем — дряхлым полуслепым стариком, бессменным дядькой с юношеских лет, — Ядгорбек, сутулясь в седле, медленно проезжал по базару на своем старом и тоже посеченном саблями аргамаке, и толпа затихала, расступалась, провожая воина почтительным шепотом, а его бывшие сотники, такие же седые, как и он, с честными боевыми шрамами на лицах, кричали из чайхан: «Привет тебе.
— Леонид Соловьев, Повесть о Ходже Насреддине