Полураскры́тая девическая постель, прелестная нагота, боящаяся самой себя, белая ножка, прячущаяся в туфле, грудь, которую прикрывают перед зеркалом, словно у зеркала есть глаза, сорочка, которую поспешно натягивают на обнаженное плечо, если скрипнет стул или проедет мимо коляска, завязанные ленты, застегнутые крючки, затянутые шнурки, это смущение, эта легкая дрожь от холода и стыдливости, изящная робость движений, трепет испуга там, где нечего бояться, последовательные смены одежд, очаровательных, как предрассветные облака, – рассказывать об этом не следует, упоминать об этом – и то уже дерзость.
— Виктор Гюго, Отверженные
Громадный ажурный череп был поднят на высоту пяти с половиной метров от пола; полураскры́тая пасть напоминала согнутую под острым углом пилу с редкими зубьями.
— Иван Ефремов, Туманность Андромеды