Еще накануне, во время долгого стояния в длинном тупике, поднима́вшем свои железные, закованные в деревянную колодку конечности к небу, Штерер почувствовал гудящий в ушах жар, продергивающийся иглой сквозь тело озноб и горький вкус во рту; после – по сознанию темные пятна, и к вечеру следующего дня носилки перенесли под раскаленным жаром тело из теплушки в санитарный барак.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Еще накануне, во время долгого стояния в длинном тупике, поднима́вшем свои железные, закованные в деревянную колодку конечности к небу, Штерер почувствовал гудящий в ушах жар, продергивающийся иглой сквозь тело озноб и горький вкус во рту; после – по сознанию темные пятна, и к вечеру следующего дня носилки перенесли под раскаленным жаром тело из теплушки в санитарный барак.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка