Крашенные о́хрою стены избы, деревянная кровать у порога, половики и – гулкая пустынность.
— Полина Москвитина, Черный тополь
Стены, когда-то крытые о́хрою, теперь почернели.
— Полина Москвитина, Черный тополь
А ну, выйдем во двор! – И, кивнув головою на крытую о́хрою дверь с медной надраенной скобой, увлекла за собою в сени заметно струсившую «вторую половину жизни».
— Полина Москвитина, Черный тополь
Чинно развалившись возле стола на крашенной о́хрою табуретке, Егорша развел обеими руками усы, вроде как потянул собственную голову за серебряные вожжи.
— Полина Москвитина, Черный тополь
Странно, на взгляд Давыдова, выглядел кабинет председателя колхоза: просторная комната была густо заставлена пропыленными цветами в крашенных о́хрою кадках и глиняных горшках, между ними сиротливо ютились старенькие венские стулья вперемежку с грязными табуретами; у входа стоял ошарпанный, причудливой формы диван с вылезшими наружу ржавыми пружинами; стены пестрели наклеенными на них картинками из «Нивы» и дешевыми литографиями, изображавшими то крещение Руси в Киеве, то осаду Севастополя, то бой на Шипке, то атаку японской пехоты под Ляояном в войну 1904 года.
— Михаил Шолохов, Поднятая целина