И каждый в этой официа́нтской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно-высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и молодых блестящих глаз.
— Лев Толстой, Война и мир
Сидевший в официа́нтской пудреный старик слуга тихим движением встал и шепотом доложил: «Пожалуйте».
— Лев Толстой, Война и мир
Сидевший в официа́нтской пудреный старик слуга тихим движением встал и шепотом доложил: «Пожалуйте».
— Лев Толстой, Война и мир
Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официа́нтской, шепотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь.
— Лев Толстой, Война и мир
Он вышел и дошел до официа́нтской.
— Лев Толстой, Война и мир