За это смотрят на нас многие европейцы насмешливо и свысока – ненавистно: им непонятно, с чего это нам быть в чужом деле отрица́телями, они положительно отнимают у нас право европейского отрицания – на том основании, что не признают нас принадлежащими к «цивилизации».
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Повторяю, все это происходило чрезвычайно оригинально: именно самые ярые-то западники наши, именно борцы-то за реформу и становились в то же время отрица́телями Европы, становились в ряды крайней левой… И что же: вышло так, что тем самым сами и обозначили себя самыми ревностными русскими, борцами за Русь и за русский дух, чему, конечно, если б им в свое время разъяснить это, – или рассмеялись бы, или ужаснулись.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
<…> именно самые ярые-то западники наши, именно борцы-то за реформу и становились в то же время отрица́телями Европы, становились в ряды крайней левой… И что же: вышло так, что тем самым сами и обозначили себя самыми ревностными русскими, борцами за Русь и за русский дух, чему, конечно, если б им в свое время разъяснить это, – или рассмеялись бы, или ужаснулись.
— Федор Достоевский, Записки о русской литературе