– Они совершенно разные: на Востоке остря́т, похабно шутят, пишут очевидные намеки, скатологические куски информации и рисуют; на Западе просто оставляют свои имена – Рыжий О'Хара из Рыгтауна, Монтана, был здесь, дата, очень серьезно все, типа, ну, скажем, Эда Данкеля, а причина – в громаднейшем одиночестве, которое лишь на оттенок, лишь на срезанный волосок отличается, стоит только переехать Миссиссиппи. – Ну вот, перед нами был как раз такой одинокий парень, ибо мама Шепарда была очень милой мамой, ей страшно не хотелось, чтобы ее сын уезжал, но знала, что тот должен ехать.
— Джек Керуак, На дороге
Заключенные острили по поводу стула так, как обычно остря́т люди, говоря о том, что их страшит, но чего нельзя избежать.
— Стивен Кинг, Зелёная Миля
«Остря́т», – с тоскою подумал Локонов.
— Константин Вагинов, Козлиная песнь
Г-н Буренин,[256] отправившийся корреспондентом на войну, рассказывает в одном из своих писем забавную встречу с одним из наших европейцев сороковых годов, «в седых почтенных кудрях», проживающим постоянно за границей, но приехавшим нарочно на войну посмотреть, на «зрелище борьбы» (разумеется, с самого почтительного расстояния) и разострившимся в вагоне над всем, над чем вот уж сорок лет остря́т эти господа, то есть над русским духом, над славянофилами и проч.
— Федор Достоевский, Дневник писателя
Великие люди остря́т два раза в жизни.
— Илья Ильф, Двенадцать стульев. Золотой теленок