Затем прокурор обратился к первоисточникам и первопричинам преступности вообще и, прибегнув к искусной антономазии, обрушился на безнравственность романтической школы, бывшей тогда в расцвете и носившей название «сатанинской школы», которым ее наградили критики из «Еженедельника» и из «Орифла́ммы»; влиянию этой-то извращенной литературы он и приписал, не без некоторой доли правдоподобия, проступок Шанматье, или, вернее сказать, проступок Жана Вальжана.
— Виктор Гюго, Отверженные
Он видел, как они по трое приближаются, девушки в зеленом[520], в розовом, в темно-красном, сплетаясь, per l'aer perso[521], в лиловом, в пурпурном, quella pacifica orifiamma[522] в золоте орифла́ммы, di rimirar fe piu ardenti[523].
— Джеймс Джойс, Улисс