Мальчик в чёрном строгом костюмчике быстро, один за другим, выдернул из органной панели штифты, быстро развернул на пульте ноты, длинные, как древний свиток, быстро поправил над головой у органи́стки узкое, как омуль, зеркальце.
— Елена Крюкова, Тибетское Евангелие, 2013
Теперь уже широко открытыми, настежь распахнутыми глазами он ловил движенья органи́стки: вот она взмахнула руками, вот колено подняла, вот куда-то упёрлась ногами, себя и всё своё рыбье, гибкое тело из-за органа, со скамьи прочь выталкивая, – а орган в это время взвыл оглушительно, страшно, хоть уши затыкай.
— Елена Крюкова, Тибетское Евангелие, 2013
Она мерцала, возгоралась и опалесцировала тусклым, занебесным белёсым, нежным светом, и ему хотелось ощупать этот свет губами, как давеча – исцеловать голые ноги искусной органи́стки.
— Елена Крюкова, Тибетское Евангелие, 2013