Кругом него были навалены мелкие камни и булыжники, и вся эта кладка засыпана плодоносной землей, которая поросла травами, покрылась мхом, вскормила ми́ртовые и мастиковые побеги, и теперь огромный камень был неотделим от скалы.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
Эдмон спустился, подошел к пещере и, отодвинув камень, вошел; он наполнил карманы драгоценными камнями, закрыл как можно плотнее крышку сундука, утоптал землю, посыпал ее песком, чтобы скрыть разрытое место, вышел из пещеры, заложил вход плитой, навалил на нее камни, промежутки между ними засыпал землей, посадил там ми́ртовые деревца и вереск и полил их водой, чтобы они принялись и казались давно растущими здесь, затер следы своих ног и с нетерпением стал ожидать возвращения товарищей.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
– Нет, они обгладывают вереск, ми́ртовые и мастиковые деревца, растущие в расщелинах.
— Александр Дюма, Граф Монте-Кристо
В цветущей Андалузии – там, где шумят гордые пальмы, где благоухают ми́ртовые рощи, где величественный Гвадальквивир катит медленно свои воды, где возвышается розмарином увенчанная Сиерра-Морена,[38] – там увидел я прекрасную, когда она в унынии, в горести стояла подле Алонзова памятника, опершись на него лилейною рукою своею; луч утреннего солнца позлащал белую урну и возвышал трогательные прелести нежной Эльвиры; ее русые волосы, рассыпаясь по плечам, падали на черный мрамор.
— Николай Карамзин, Бедная Лиза