– Лучше броситься в воду: разом конец! – сказал Кру́пов, тоже несколько оскорбленный, и вынул красный платок.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Кру́пов подошел к ней, посмотрел, взял руку, покачал головой, сделал два-три вопроса и, – зная, что без этого его не выпустят, – написал какой-то вздорный рецепт и, прибавивши: «Пуще всего спокойствие, а то может быть худо», – ушел.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Круциферский являлся на защиту спиритуализма, а старик Кру́пов грубо и с негодованием бил его своим медицинским материализмом.
— Александр Герцен, Кто виноват?
Круциферская поняла его грусть, поняла ту острую закваску, которая бродила в нем и мучила его, она поняла и шире и лучше в тысячу раз, нежели Кру́пов, например, – понявши, она не могла более смотреть на него без участия, без симпатии, а глядя на него так, она его более и более узнавала, с каждым днем раскрывались для нее новые и новые стороны этого человека, обреченного уморить в себе страшное богатство сил и страшную ширь понимания.
— Александр Герцен, Кто виноват?
– Экая беспорядочная голова! – заметил Кру́пов. – Чего он тут не наговорил; хаос, истинно хаос!
— Александр Герцен, Кто виноват?