В обещанный афишами час на кафедре появился Мюнхгаузен: рот его был еще спокойно сжат, но острый кадык меж двух углышков крахма́льного воротника слегка шевелился, как пробка, с трудом сдерживающая напор шампанского.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
В обещанный афишами час на кафедре появился Мюнхгаузен: рот его был еще спокойно сжат, но острый кадык меж двух углышков крахма́льного воротника слегка шевелился, как пробка, с трудом сдерживающая напор шампанского.
— Сигизмунд Кржижановский, Возвращение Мюнхгаузена
В обещанный афишами час на кафедре появился Мюнхгаузен: рот его был еще спокойно сжат, но острый кадык меж двух углышков крахма́льного воротника слегка шевелился, как пробка, с трудом сдерживающая напор шампанского.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Видимо, и секретарю эта минута казалась исторической: он вытянулся на стуле, вытянул шею из крахма́льного воротника, – казалось, прислушивался к шагам истории.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус