Когда я вновь посмотрел в окно, то увидел лишь снег, кружащийся в желтом ко́нусе пустоты под фонарем.
— Донна Тартт, Тайная история
Это не был глупый и плоский циферблат, о нет, вместе с толпами других песчин, общительно и доверчиво тершихся друг о друга, я был вселен в прекрасный из двух сросшихся вершинами стеклянных конусов сотворенный мир. – Мой новый знакомец говорил чуть витиевато, притом я слабо разбирался в латинской фразеологии и потому не сразу понял, что речь идет о песочных часах. – Вначале я находился в верхнем ко́нусе.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Это не был глупый и плоский циферблат, о нет, вместе с толпами других песчин, общительно и доверчиво тершихся друг о друга, я был вселен в прекрасный из двух сросшихся вершинами стеклянных конусов сотворенный мир. – Мой новый знакомец говорил чуть витиевато, притом я слабо разбирался в латинской фразеологии и потому не сразу понял, что речь идет о песочных часах. – Вначале я находился в верхнем ко́нусе.
— Сигизмунд Кржижановский, Тринадцатая категория рассудка
Сарай едва был освещен – над столом, заваленным чертежами и книгами, горела в жестяном ко́нусе электрическая лампочка.
— Алексей Толстой, Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита. Похождения Невзорова, или Ибикус