Он спрашивал себя: «Когда я попался в лапы этому ка́торжнику, тому безумцу, которого я безжалостно преследовал, и он мог отомстить мне и даже должен был отомстить, не только из злопамятства, но и ради собственной безопасности, – что же он сделал, даровав мне жизнь и пощадив меня?
— Виктор Гюго, Отверженные
– По какой причине? – проговорил Жан Вальжан таким тихим и глухим голосом, словно обращался к самому себе, а не к Мариусу. – В самом деле, по какой причине ка́торжнику вздумалось вдруг сказать: «Я каторжник»?
— Виктор Гюго, Отверженные
– Это в твою честь, – сказал сержант моему ка́торжнику. – На барже уже известно, что тебя ведут.
— Чарльз Диккенс, Большие надежды
Что скажет он вернувшемуся ка́торжнику?
— Чарльз Диккенс, Посмертные записки Пиквикского клуба
Он не обращал внимания на то, что аристократы «гордили» с ним, вообще относились к нему, к ка́торжнику, весьма презрительно, впрочем, не за то, что он был в каторге (в то время многим была она знакома), но за его низкое происхождение.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом