Старший родственник, глядя на него, скорбно покачал головой, давая знать, что он слишком забывает о траурно–кара́тельном замысле, если не смысле их маленькой экспедиции.
— Фазиль Искандер, Сандро из Чегема
Три человека в хуторе — Яков Островнов с сыном и Лапшинов-старик — видели его при отступлении в 1920 году в Кущевке в аштымовском кара́тельном отряде с долевой белой полоской подхорунжего на погоне, видели, как он с тремя казаками-калмыками гнал арестованных рабочих железнодорожного депо к Аштымову на допрос… Видели… А сколько жизни потерял Хопров после того, как вернулся из Новороссийска в Гремячий Лог и узнал, что Островновы и Лапшинов уцелели!
— Михаил Шолохов, Поднятая целина
Видно, немалую службу сослужил Митька Войску Донскому, будучи в кара́тельном отряде: за зиму был он произведен в вахмистры, а затем в подхорунжий и в хутор приехал во всей красе новой офицерской формы.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
Чтобы выслужиться, в кара́тельном отряде от человека требовались иные качества… А качеств этих у Митьки было хоть отбавляй: не особенно доверяя казакам, он сам водил на распыл заподозренных в большевизме, не брезгал собственноручно, при помощи плети или шомпола, расправляться с дезертирами, а уж по части допроса арестованных – во всем отряде не было ему равного, и сам войсковой старшина Прянишников, пожимая плечами, говорил: «Нет, господа, как хотите, а Коршунова превзойти невозможно!
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
Жестокость, свойственная Митькиной натуре с детства, в кара́тельном отряде не только нашла себе достойное применение, но и, ничем не будучи взнуздываема, чудовищно возросла.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон