Он защищал порядок, он извлекал из закона громы и молнии, он мстил за общество, он оказывал поддержку абсолюту; он словно вырастал, окруженный ореолом; в его победе еще жил отзвук вызова и поединка; надменный, блистательный, он стоял, выставляя напоказ среди бела дня сверхъестественное животное начало какого-то свирепого ангела мщения; в грозной тени свершаемого им дела неясно проступал пламенеющий меч социального правосудия, который судорожно сжимала его рука; счастливый и негодующий, он топтал каблуком преступление, порок, бунт, грех, ад; он сиял, он искореня́л, он улыбался, и было какое-то неоспоримое величие в этом чудовищном архангеле Михаиле.
— Виктор Гюго, Отверженные
Капеллан появился в госпитале на следующий день после пожара в то самое время, когда Йоссариан искореня́л в письмах все, что не относилось к любви.
— Джозеф Хеллер, Уловка-22