– Скажи ему: московский государь много обид видел от своих вельмож – содеянное инозе́мцем зло уже не страшит его.
— Валентин Костылев, Иван Грозный
Статная, видная, ловкая, крепкая мышцами, высокогрудая, со страстными огненными глазами, находчивая, вечно веселая — словом, женщина, не только по характеру, но даже и в физическом отношении не сходная с царицей Авдотьей, — вот что было идеалом Петра; его подруга должна была уметь утешить его и пляской, и красивым иноземным нарядом, и любезной ему немецкой иль голландской речью с каким-нибудь послом ли иноземным, с купцом ли заморским, иль инозе́мцем-ремесленником… Понятно, что такая женщина не могла встретиться Петру в семействах бояр в конце XVII столетия; в России он ее мог только найти в Немецкой слободе… Анна Монс, как ему показалось, подошла к его идеалу, она-то и сделалась последним поводом к заточению царицы.
— Семеновский Иавнович, Тайная канцелярия при Петре Великом
Неужели ты больше доверяешь льстивым персам, для которых ты навсегда останешься врагом, инозе́мцем и завоевателем!
— Василий Ян, К «последнему морю». Огни на курганах. Юность полководца
Сам Василий Васильевич в эту несносную духоту сидел на сквозняке близ раскрытого окна и по-латински вел беседу с приезжим из Варшавы инозе́мцем де Невиллем.
— Алексей Толстой, Петр Первый
Хотелось в таком деле предпочесть своего перед инозе́мцем… Сам все напортил, друг сердешный, – плясал, как скоморох, на коне перед генералом Горном!
— Алексей Толстой, Петр Первый