До революции начал крепнуть, думал сына учить в новочеркасском юнкерском училище, думал купить маслобойку и уже скопил было деньжат, думал возле себя кормить человек трех работников (тогда, бывало, даже сердце радостно замирало от сказочного, что сулила жизнь!), думалось ему, открыв торговлишку, перекупить у неудачного помещика — войскового старшины Жорова — его полузаброшенную вальцовку… В ду́мках тогда видел себя Яков Лукич не в шароварах из чертовой кожи, а в чесучовой паре, с золотой цепочкой поперек живота, не с мозолистыми, а с мягкими и белыми руками, с которых, как змеиная шкурка-выползень, слезут черные от грязи ногти.
— Михаил Шолохов, Поднятая целина
И о чем бы ни думала, что бы ни делала, всегда неизменно, неотрывно в ду́мках своих была около Григория.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон
Изо дня в день, как лошадь, влачащая молотильный каток по гуменному посаду, ходил он в ду́мках вокруг все этого же вопроса и наконец мысленно махнул рукой: «С Советской властью нас зараз не помиришь, дюже крови много она нам, а мы ей пустили, а кадетская власть зараз гладит, а потом будет против шерсти драть.
— Михаил Шолохов, Тихий Дон