Людовик XVIII, по-прежнему читая Горация и делая ногтем пометки на полях, стал, однако, задумываться над судьбой героев, которые превращались в императоров, и башмачников, которые превращались в дофи́нов; у него было два источника тревоги: Наполеон и Матюрен Брюно.
— Виктор Гюго, Отверженные
Под прикрытием своего легкого запаха невзрачности он по вечерам толкался среди завсегдатаев «Четырех Дофи́нов» и под столами, и скамьями, и в укромных закутках прицеплял обрывки пропитанной маслом или жиром материи.
— Патрик Зюскинд, Парфюмер. История одного убийцы
И тут явился к обеду Дрюо из «Четырех Дофи́нов» и между прочим рассказал, что сегодня утром Второй Консул с двенадцатью мулами и со своей дочерью отбыл в Гренобль.
— Патрик Зюскинд, Парфюмер. История одного убийцы