В упомянутом выше слове ударение следует ставить на слог с первой буквой А — грАдусах.
Бессонными ночами, лежа на спине в гамаке, подвешенном в той же комнате, где он недавно ждал расстрела, полковник Аурелиано Буэндиа представлял себе этих одетых в черное законников — как они выходят из президентского дворца в ледяной холод раннего утра, подминают до ушей воротники, потирают руки, шушукаются и скрываются в мрачных ночных кафе, чтобы обсудить, что хотел в действительности сказать президент, когда сказал «да», или что он хотел сказать, когда сказал «нет», и даже погадать о том, что думал президент, когда сказал совершенно противоположное тому, что думал, а тем временем он, полковник Аурелиано Буэндиа, при тридцати пяти гра́дусах жары отгоняет от себя москитов и чувствует, как неумолимо приближается тот страшный рассвет, с наступлением которого он должен будет дать своим войскам приказ броситься в море.
— Габриэль Маркес, Сто лет одиночества
Хранятся, – продолжал он, – при 37 гра́дусах; что же касается мужских гамет, – тут он от крыл другую дверь, – то их надо хранить при тридцати пяти.
— Олдос Хаксли, О дивный новый мир
— По грубому вычислению, этой температуре кипения при плюс ста двадцати гра́дусах соответствует отрицательная высота в пять тысяч семьсот двадцать метров.
— Владимир Обручев, Плутония. Земля Санникова
— Положительно чудесная страна! — удивлялся Горюнов. — Можно подумать, что мы находимся где-нибудь в южной полосе Сибири, а не в десяти гра́дусах от Северного полюса.
— Владимир Обручев, Плутония. Земля Санникова
И об этом-то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати гра́дусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом-то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда-то, а Тормасов туда-то и как Чичагов должен был передвинуться туда-то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
— Лев Толстой, Война и мир