Были дни, когда лорд Марчмейн, одетый, стоял у окна или, тяжело опираясь на руку слуги, бродил от камина к камину по комнатам нижнего этажа; когда приходили и уходили посетители, соседи, и служащие в имении, и какие-то люди с делами из Лондона; когда вскрыва́лись бандероли с новыми книгами и о них велись оживленные разговоры; когда в Китайскую гостиную вкатывали рояль; однажды на исходе февраля, в неожиданно солнечный, единственный погожий день, он даже распорядился подать машину, вышел в холл, был облачен в шубу и уже дошел до входной двери.
— Ивлин Во, Возвращение в Брайдсхед
Появлявшиеся в результате рукописи в отличие от шифрованных докладов отправлялись по обычным почтовым каналам, где вскрыва́лись, тщательно изучались и укрепляли представителей власти во мнении, что профессор Пелам-Мартин всего лишь эрудированный чудак, не вызывающий никаких подозрений.
— Мэри Маргарет Кей, Дворец ветров