Он мгновенно всех, кто с ним общался, очаровал, стал осмотрительно и везу́че играть на бирже, всех доверчивых обыграл, вышел в свет (полусвет?), собрался даже куда-то баллотироваться (в сенат штата?), понял, что перебрал, под благовидным предлогом снял свою кандидатуру, не забыв, впрочем, завести вблизи одной из вилл премилую, открытую по воскресеньям для осмотра кошачью ферму с домиками в виде симпатичных мышек с мышатами – трогательный символ начала головокружительного преуспевания, единственным (и кажущимся) сбоем в котором был наделавший много шума (и в итоге ставший прекрасной, осыпавшей золотым дождём рекламой) набег на бело-коричневое скопище голубоглазых кошечек семьи нильских аллигаторов – они проживали неподалёку, на процветавшем многопрофильном ранчо, и хозяин, разрываясь между военно-ракетным и кинобизнесом, очевидно, не уследил за тем, достаточно ли рационален рацион подопечных ему рептилий…
— Александр Товбин, Пицунда, 2018
Но рисковал всегда крупно, прибыльно, везу́че!
— Валентин Пикуль, Пером и шпагой, 1972
Ну конечно, таких везучих, если вспомнить штабиста и посчитать, был каждый пятый, и всё равно, как-то так оно получалось везу́че.
— Александр Бушков, Рельсы под луной, 2014