На фоне почерневшего моря особенно ясно выделялась хрупкая фигура девушки, окутанной складками безыску́сного белого платья.
— Анастасия Акулова, Беспредел фантазии
По мере того, как начинало темнеть, я всё больше и больше поддавался очарованию этого безыску́сного пения, прислушиваясь к нему и ожидая наконец услышать какой-нибудь определённый ясный мотив, но, увы, ожидания мои не оправдались, и когда я спросил его, что он такое поёт, он воскликнул: «О, я просто пою!» Особенно меня очаровывала его манера постоянно выкрикивать одну и ту же ноту через регулярный маленький промежуток времени и, заметьте, что это выходило вовсе не так монотонно, как бы этого можно было ожидать, и уж во всяком случае, отнюдь не неприятно; напротив, эта нота как бы дышала удивительным довольством всем окружающим и своей судьбой и всей жизнью вообще, тем довольством, каким мы в своём воображении наделяем деревья, когда на них не шелохнётся листва, или же спокойно дремлющую гладь сонного пруда.
— Роберт Льюис Стивенсон, Олалья, 1885